Айвен проследил его взгляд. К ним приближались трое мужчин. Шагавшего справа седовласого мрачного мужика, помахавшего Байерли в ответ, Айвен узнал даже без униформы. Грозный старший оруженосец покойного графа Пьера. Как бишь его? Цабо. Прекрасно. Леди Донна взяла с собой в дальнее путешествие помощника и защиту. Высокий малый слева, тоже в гражданке, был еще одним оруженосцем Пьера, он-то и волок платформу с тремя чемоданами. На лице его было типичное выражение, свойственное барраярцам, только что вернувшимся после первого визита на Колонию Бета, будто он не знал, упасть ли на колени и целовать землю, или сбежать обратно на челнок.
А вот мужчину, что шагал в центре, Айвен еще никогда не видел. Атлетически сложенный, среднего роста, скорее сухощавый, нежели мускулистый, хотя гражданский пиджак плотно обтягивал плечи. Облачен в черное с проблесками серого — типично барраярский псевдовоенный стиль. Одежда подчеркивала его внешность: бледную кожу, густые темные брови, коротко стриженные темные волосы и ухоженные усы и бородку. Шагал он весьма энергично. Его светло-карие глаза внимательно разглядывали окрестности, будто видели все впервые.
Ох ты черт! Неужто Донна обзавелась бетанским хахалем?! Вот это уже совсем не в жилу. Незнакомец был далеко не мальчик, лет тридцать пять, не меньше. Что-то в нем было странно знакомое. Выглядит как истинный Форратьер: волосы, нос, нахальная походочка. Неизвестный сын Пьера? Та самая выплывшая наконец таинственная причина, по которой граф так никогда и не женился? Пьеру, должно быть, было не больше пятнадцати, когда он его зачал, но такое вполне возможно.
Бай обменялся с незнакомцем сердечной улыбкой и повернулся к Айвену:
— По-моему, вас знакомить не надо.
— А по-моему, надо, — запротестовал Айвен.
Белозубая улыбка мужчины стала еще шире, и он протянул руку, которую Айвен автоматически пожал.
— Лорд Доно Форратьер к вашим услугам, лорд Форпатрил!
Приятный тенор. Никакого бетанского акцента, произношение — как у образованного барраярца-фора. Эти сверкающие улыбающиеся глаза объяснили наконец, в чем дело.
— Ах ты черт! — прошипел Айвен и, отшатнувшись, выдернул руку. — Донна, нет!
Ну да, бетанская медицина! И бетанская хирургия. На Колонии Бета они могли сделать — и делали — все, что вы хотите, если у вас достаточно денег и вы в состоянии убедить их, что идете на это добровольно и сознательно.
— Если все пройдет по-моему на Совете графов, скоро я стану графом Доно Форратьером, — спокойно продолжила… продолжил… Доно… Донна… или как там?
— Или покойником. — Айвен уставился на… него, не веря своим глазам. — Ты ведь не можешь всерьез полагать, что этот номер пройдет?
Он(она), выгнув бровь, глянул на Цабо, вздернувшего подбородок чуть ли не на сантиметр вверх, и сказал(а):
— О, поверь мне, мы тщательно просчитали весь риск, прежде чем приступить к делу.
Она/он, короче, бывшая Донна, ныне Доно — углядел букет, забытый Айвеном в руке.
— Ах, Айвен, это мне? Как мило с твоей стороны! — пропела она, забрала букет и поднесла к носу. Скрыв бороду за букетом, она похлопала поверх цветов ресницами, внезапно и ужасно снова сделавшись Донной.
— Не ведите себя так на публике! — сквозь зубы процедил Цабо.
— Виноват, Цабо. — Голос снова приобрел низкой мужской тембр. — Не смог устоять. То есть это ведь Айвен.
Цабо пожал плечами, принимая причину, но не следствие.
— Отныне я буду следить за собой, обещаю. — Лорд Доно перевернул букет, сунул под мышку, как рапиру, и чуть расставил ноги, встав в квазивоенную стойку «вольно».
— Уже лучше, — оценивающе буркнул Цабо.
Айвен смотрел с зачарованным ужасом.
— Бетанские врачи добавили тебе еще и рост? — Он поглядел вниз. Каблуки полусапог лорда Доно были невысокими.
— Я такого же роста, что и прежде, Айвен. Изменилось другое, но не рост.
— Да нет, ты выше, черт подери! Как минимум сантиметров на десять!
— Это тебе только кажется. Один из многих поразительных побочных эффектов тестостерона, который я открыл, помимо перепадов настроения. Когда приедем домой, можно будет меня измерить, и я тебе это докажу.
— Да, — сказал Бай, оглядываясь по сторонам. — Предлагаю продолжить дискуссию в более уединенном месте. Ваша машина с водителем ждет вас, как вы и приказывали, лорд Доно.
Он отвесил кузену иронический поклон.
— Ты… Я вам не нужен, чтобы отметить семейную встречу, — промямлил Айвен, начиная бочком-бочком отползать.
— Нет, что ты, очень нужен! — остановил его Бай. С одинаковыми злорадными улыбочками оба Форратьера подхватили Айвена под руки и потащили к выходу. Хватка Доно оказалась весьма мужской. Оруженосцы шагали следом.
Лимузин покойного графа Пьера они нашли там, где Бай его оставил. Оруженосец-водитель в знаменитой сине-серой ливрее Форратьеров поспешно открыл кабину для лорда Доно и его спутников. Водитель искоса глянул на нового лорда, но, похоже, нисколько не удивился. Оруженосец помоложе погрузил невеликий багаж и плюхнулся на переднее сиденье.
— Как я рад снова оказаться дома, — воскликнул он. — Йорис, ты не поверишь, что я видел на Бете…
Тут колпак кабины опустился, отрезав Доно, Бая, Цабо и Айвена от переднего сиденья. Лимузин мягко тронулся с места. Айвен, вывернув шею, жалобно вопросил:
— Это весь твой багаж? — Как правило, Донне требовалось две машины, чтобы забрать все ее барахло. — А остальное где?
Лорд Доно, откинувшись на сиденье, вытянул ноги и поднял голову:
— Я все бросил на Колонии Бета. Мои оруженосцы ездят с одним чемоданом. Век живи — век учись, Айвен.
Айвен отметил это собственническое «мои оруженосцы».
— А они все, — он кивнул на слушающего Цабо, — в курсе?
— Разумеется, — спокойно ответил Доно. — А как же иначе? Мы все собрались ночью, сразу после смерти Пьера, и мы с Цабо предложили этот план, и тогда все они принесли мне присягу.
— Какие они… хм… преданные.
— Мы все несколько лет наблюдали, как леди Донна управляет округом, — сказал Цабо. — Даже те из моих людей, которые… м-м-м… не очень прониклись планом, истинные уроженцы округа. Никто не хотел, чтобы он попал в лапы Ришара.
— Полагаю, за его деяниями вы тоже имели шанс некоторое время понаблюдать, — признал Айвен. И, помолчав, добавил: — И как это он умудрился достать вас всех?
— Он этого добился не за одну ночь, — вступил в разговор Байерли. — Ришар не настолько талантлив. На это ушли годы настойчивых усилий.
— Сомневаюсь, — неожиданно бесстрастно произнес Доно, — что по прошествии скольких лет кого-то заинтересует, что он пытался меня изнасиловать, когда мне было двенадцать. А когда я сумел от него отбиться, в отместку утопил моего щенка. В конце концов, тогда это никого не взволновало.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
